Официально об аварии на станции объявили только 28 апреля. Тем временем в Киеве – от Чернобыля по прямой 83 километра – готовились к первомайской демонстрации. Отменять ее не стали. Боялись паники. Среди тех, кто 1 мая 1986 года шел по Крещатику, была и известная украинская актриса Дарья Волга.
Взрыв полностью разрушил реактор. Пожарные из Припяти прибыли на станцию уже через семь минут. Командовали расчетами лейтенанты Виктор Кибенок и Владимир Правик. Шестеро огнеборцев, включая командиров, умерли от лучевой болезни в течение нескольких недель.
«Пришли автобусы – такие «Икарусы» красные, шесть штук или 8. Сказали: «Детей срочно, мам с детьми, школьников, всех детей – вывезти». Мы надеялись, что мы вернемся, нам объявили: взять с собой только документы и поесть что-нибудь на дорогу», – рассказывает местная жительница Тамара Никитюк.
«Пожарные во всех смыслах поступили героически. Почему это было необходимо сделать: здание четвертого энергоблока и здание работающего третьего энергоблока – это одно физически здание. Крыша покрыта битумом, и огонь распространился бы на соседний блок», – поясняет профессор РАН Андрей Ширяев.
«Я помню, нам всем выдали голубенькие курточки, цветочки какие-то, и мы потащились на эту демонстрацию. Всем нашим классом, мне было 11 лет. Пришел мой папусик и сказал, что члены политбюро поувозили своих детей… Кто-то ему сказал, что случилась страшная авария», – вспоминает те дни актриса.
В последующие месяцы учёные Института биофизики не раз посетят Чернобыль для проведения гигиенических и дозиметрических исследований окружающей среды, обследования населения прилежащих районов Украины и Белоруссии, установлению индивидуальных и коллективных доз облучения.
Под его руководством для медико-санитарного обеспечения всех промышленных предприятий атомной отрасли, НИИ и КБ начали создаваться медико-санитарные части, в штат которых были введены врачи-радиологи, организованы обязательные систематические обследования всех работников, подвергающихся воздействию радиации. По инициативе А.И. Бурназяна были созданы специализированные поликлиники и больницы, санатории и дома отдыха.
Аветик Игнатьевич участвовал в испытаниях первой атомной бомбы, отвечая за медицинское обеспечение участников испытаний. В дальнейшем он работал над созданием систем жизнеобеспечения персонала атомных подводных лодок, организацией медико-биологического обеспечения космических полетов, ракетной техники, принимал участие в создании первых атомных ледоколов и субмарин и подготовке экипажей для их эксплуатации.
Эта печальная и многозначительная картина человеческого несчастья зафиксировалась в моём сознании на всю жизнь. Когда меня спрашивали, что больше всего запомнилось за время работы в Чернобыле, я всегда вспоминал эту картину, вобравшую в себя всю трагедию атомного века».
Проблеме научной разработки методов и способов защиты населения, оказавшегося в сфере радиационного воздействия аварийных объектов, всегда уделялось большое внимание. За девятнадцать лет до Чернобыльской аварии на основании собственных экспериментальных данных и испытаний на добровольцах учёные Института биофизики составили «Инструкцию по йодной профилактике в случае радиационных аварий на ядерных реакторах», а в 1970 году Министерство здравоохранения СССР утвердило «Временные методические указания для разработки мероприятий по защите населения в случае аварий ядерных реакторов», подготовленные Институтом биофизики.
Врачи не говорили чернобыльским пациентам, что они обречены
Поступали люди с разной степенью лучевой болезни, в том числе и крайне тяжёлые. Более половины пострадавших имели еще и лучевые ожоги. В первые несколько дней в нашу клинику поступило 237 человек с подозрением на острую лучевую болезнь. Двадцать семь из них погибли от несовместимых с жизнью лучевых поражений. Потом поступали еще пациенты, но те, у кого была подтверждена лучевая болезнь – 108 человек — в основном поступили в первые три дня.
Аварии случались и ранее, радиационная медицина развивалась, мы уже владели большим опытом и определенными навыками по диагностике, лечению, сортировке, прогнозу тяжести. Но одновременно такое количество пострадавших с одинаковыми видами воздействия (бета и гамма излучение) – это особенность чернобыльской аварии. С профессиональной точки зрения стали лучше понимать, например, как лечить ожоги, проводить профилактику инфекционных осложнений, все это дало большие уроки. Подтвердилось, в частности, что успешно лечить крайне тяжелые радиационные ожоги небольшой площади можно только пересадкой собственной кожи пациента (лоскуты на сосудистой ножке). А пересадку костного мозга нужно делать только при такой большой дозе облучения, после которой он сам не способен восстановиться (более 800-1000 бэр).
Это зависит от степени тяжести поражения. Острое течение разделяется на период первичной реакции – тошнота, головная боль, рвота; затем латентный период мнимого благополучия; а потом – развернутый период выраженных клинических проявлений в разгар болезни. При тяжелой форме лучевой болезни период мнимого благополучия очень короткий, буквально несколько дней. Поначалу все пациенты разговаривали, общались между собой. Но мы уже в первые дни знали, как у кого будет протекать болезнь. Для медперсонала очень тяжело было смотреть на молодых пациентов и понимать, что некоторые из них обречены. При этом надо было не показывать этого, поддерживать больных, чтобы они верили в лучшее и надеялись.
Лечение проходило в зависимости от выраженности лучевых ожогов и степени тяжести лучевой болезни. Во время агранулоцитоза, когда снижаются основные показатели периферической крови (мало лейкоцитов и тромбоцитов), больные для защиты от инфекции должны находиться в асептических условиях – это стерильные палаты с ультрафиолетовым обеззараживанием воздуха, а при их лечении применяли системные антибиотики. Снижение тромбоцитов приводит к повышенной кровоточивости, поэтому при необходимости пациентам переливалась тромбомасса.
Молоко с йодом – другое дело. При Чернобыльской аварии выделялся радиоактивный йод, и поэтому йодистые препараты назначали для уменьшения его воздействия на организм, а чтобы йод меньше раздражал желудок, запивали или смешивали с молоком. Йодистый калий — лекарственное средство, которое применяется при радиационных авариях при выбросах радиоактивного йода.
Если бы не он, не исключено, что взорвался бы не только четвертый энергоблок, но и вся станция. Под каждым блоком находится гидролизная станция, производит водород для охлаждения турбогенератора генератора. После взрыва Саша спустился под энергоблок и удалил водород с охлаждающей рубашки генератора. Леличенко — один из героев Чернобыля, который сделал, величайший подвиг. Он получил ужасную дозу облучения и вскоре умер.
Известно, что первых ликвидаторов из пожарных доставили на самолете в Москву, в шестую клиническую больницу. Известно, что мест в Москве хватило не всем. 13 пожарным повезло — они могли получить инновационное лечение от американского доктора Гейла, который должен был спасать героев Чернобыля по своей новой прогрессивной методике. 11 пожарным повезло меньше — их привезли в киевский институт радиологии и онкологии, к главному радиологу Украины, Леониду Киндзельскому.
Много лет методика доктора Гейла была признала ошибочной, а позже — преступной: в США его ждал скандал на уровне Конгресса, а в СССР наконец выяснили, что он — просто военный врач без медицинского образования, который ставил эксперименты на людях. В интернете можно найти много его фотографий и материалов о нем.
Москва пошла по пути метода Гейла: иностранные врачи в те времена были в особом почете. Метод Гейла заключался в пересадке костного мозга, ребятам находили совместимого донора, «убивали» собственный костный мозг, а потом ждали, когда приживется донорский и приживется ли вообще.
Леонид Киндзельський был человеком с характером. Несмотря на настойчивые рекомендации московских коллег, он открыто отказался использовать этот метод: профессора смутило, что лечение острой лучевой болезни полностью совпадает с лечением острого лейкоза после лучевой терапии.
Кожа как капроновый чулок соскакивала»: Чернобыльская авария – глазами врачей, ликвидаторов и местных жителей
«И российские, и международные специалисты пришли к выводу: да, вина операторов есть, но такой тип реакторов в определенных условиях можно ввести в нестабильные параметры работы. Непосредственное начало аварии – нажатие кнопки аварийной защиты, после которой реактор должен был остановиться, а он начал разгоняться», – объясняет профессор РАН Андрей Ширяев.
Из 190 тонн ядерного топлива 171 тонну выбросило взрывом наружу. Крыша станции была усыпана обломками реактора. Уровень радиации – 10 тысяч рентген в час. При безопасном – 50 микрорентген. Радиоактивное облако накрыло несколько областей Советского Союза: это Киевская, Гомельская, Могилевская, Брянская, Калужская, Орловская, Тульская области. В радиусе 30 километров от станции была объявлена зона отчуждения – 2 600 квадратных километров. В результате аварии навсегда лишились своих домов около 140 тысяч человек. Больше всего пострадала Беларусь.
«Настроения были разные, скажем, у меня полроты были таджики, казахстанцы и кыргызстанцы, их обманули – сказали, что они едут на ликвидацию землетрясения в Молдове, а привезли в Чернобыль», – вспоминает председатель Общественного объединения «Союз Чернобыля» Виктор Деймунд (Казахстан).
«Я помню, нам всем выдали голубенькие курточки, цветочки какие-то, и мы потащились на эту демонстрацию. Всем нашим классом, мне было 11 лет. Пришел мой папусик и сказал, что члены политбюро поувозили своих детей… Кто-то ему сказал, что случилась страшная авария», – вспоминает те дни актриса.
«Радиоактивному загрязнению подверглись 1 миллион 660 тысяч гектаров сельскохозяйственных земель. Это порядка 20% земель на 1986 год. Выпали два нуклида. Это Цезий-137 и Стронций-90. Цезий – период полураспада 30 лет. Стронций – 29 лет», – уточняет заместитель директора Института почвоведения и агрохимии Национальной академии наук Республики Беларусь Николай Цыбулько.
Полковник Александр Сергеевич Гудков, участник тушения пожара 23 мая 1986 г. на 4-м блоке ЧАЭС:
– Перед пожаром никаких медицинских препаратов выдано не было, и лишь через несколько часов после завершения тушения медики передали нам так называемую йодную профилактику, которая уже никакого влияния не оказала. Сразу после выхода из помещения станции по окончании тушения почувствовал себя плохо. Было сильное головокружение, тошнота, поднялась температура тела, но, несмотря на это и на то, что В.M. Максимчук, которого после пожара уложили в госпиталь, сказал мне, чтобы я тоже срочно обратился за медицинской помощью и покинул зону, сделать это не удалось. Сначала пришлось долго и нудно докладывать «высокому начальству» об обстоятельствах тушения, а затем сменяющий меня представитель 1-го управления Главка полковник Трифонов попросил задержаться, чтобы ввести его в курс дела и передать смену.
По прибытии в Москву в радиологическом отделении ЦГ МВД СССР у меня обнаружились следы сильного радиационного загрязнения ступней и участка кожи на бедре. Дозиметрический прибор просто зашкаливал, при этом доктор, осматривавший меня, посчитал, что я привез с собой обувь и брюки из Чернобыля. Проверил, и все стало ясно. Обувь и одежда чистые. Пришлось долго и нудно мыть ноги дезраствором и срезать нити на них. И немудрено, ведь тушить пришлось в полукедах. Каждый заход в зону сопровождался полной сменой одежды и обуви в санпропускнике, и перед пожаром, когда в обычном режиме приходилось ходить на станцию постоянно, в санпропускнике были только хлопчатобумажные робы и полукеды.
Затем я был направлен в реабилитационный госпиталь МВД СССР «Лунево». Так как о втором пожаре на 4-м блоке ЧАЭС говорить и фиксировать было запрещено, всем нам были поставлены не соответствовавшие действительности диагнозы. Мне, например, записали «вегетососудистую дистонию».
Так как через 2–3 недели наступило серьезное ухудшение состояния, я был переведен в Центральный госпиталь МВД СССР. Появились существенные изменения в составе крови, обнаружилось интенсивное внутреннее кровотечение, появилась слабость, повышенное потоотделение. Трудно было самостоятельно встать, постоянно тошнило, кружилась голова. Постоянно ставились капельницы с кровью, делались и различными медицинскими препаратами.
Меня возили на консультации в 6-ю радиологическую больницу, в гематологический и онкологический центры. В результате установлены: диффузный зоб, увеличение, уплотнение, наличие крупных узлов в щитовидной железе, измененный состав крови.
Положение было настолько серьезным, что ко мне, сутками находившемуся в полуобморочном состоянии, несколько раз вызывали жену, чтобы попрощаться.
Пробыв в госпитале более трех месяцев, я был выписан в пятницу, как мне объяснил мой лечащий врач, для того, чтобы не ставить вопрос о комиссовании, на 2 дня (выходные).
В эти дни, будучи дома, я, испытывая постоянную слабость, головокружение, упал и, как потом выяснилось, сломал позвоночник (компрессионный перелом).
Таким образом, я вернулся в понедельник в ЦГ с подозрением на перелом позвоночника.
Была очень большая проблема — хирурги требовали рентгеновские снимки, а терапевты и радиологи категорически возражали, утверждая, что я получил запредельную дозу облучения и дополнительные рентгеновские воздействия могут быть губительны. Все же решили сделать один снимок и подтвердили перелом.
Затем еще более двух месяцев в ЦГ МВД СССР мы проходили лечение вместе с В.М. Максимчуком. Затем реабилитация дома в течение нескольких месяцев.
Он рассказал, и тогда мы поняли, в чем его ошибка. Не надо было убивать здоровый костный мозг пациента. Так делают при лейкозах — если объяснять совсем простыми словами, то убивают костный мозг, затем возвращают здоровые клетки, замещают их, и человек может жить уже без лейкоза.
Как только там взорвался реактор, в Чернобыль поехал Леонид Киндзельский, тогда главный радиолог Украины, вместе с врачами из Чернобыльской медсанчасти. Пришел самолет, и они начали отбирать, кто попадет лечиться в Москву, а кто в Киев. Опрашивали людей, у кого какие жалобы: плохо дышать, глотать, тошнит, горло болит, головокружение.
Остальные доктора были помоложе. У заведующей отделением и у доктора нашли сахарный диабет, они погибли от осложнений диабета, одна из них — вскорости, где-то через 7 лет после этого. У многих наших сестричек также развился сахарный диабет, но они лечились, все достаточно благополучно, они живы до сих пор. У заведующей отделением — тяжелая форма сахарного диабета, она умерла в 68 лет.
Именно поэтому мы сейчас сталкиваемся с высокой детской смертностью, когда врачи не могут спасти ребенка. Это не потому, что врачи стали хуже относиться к детям, а потому что те мутации, которые были в организме, были переданы потомкам, и они будут передаваться еще. Это уже начало проявляться в виде слабого иммунитета. Дети умирают от гриппа, полиомиелита, от того, что организм ослаблен, потому что сопротивляемость организма — низкая. Но об этом как-то не принято говорить.
Когда медики, профессора, гематологи задавали Гейлу вопросы, он не смог ответить практически ни на один вопрос. И мы были очень потрясены. Потом, через несколько лет, выяснилось, что этот человек не имел медицинского образования и не имел права вообще прикасаться к нашим больным.
Радиологическая Больница 6 Чернобыль
Что же касается увеличения заболеваемости, то оно произошло потому, что в Брянской, Калужской, Тульской и Орловской областях проводились тотальные, тщательнейшие обследования населения. При этом было обнаружено множество болезней, которые начали развиваться у жителей еще до катастрофы, но ранее не были диагностированы, потому что люди не обращались к врачам.
— На российских предприятиях атомной отрасли таких случаев в последние годы, к счастью, не было, за исключением не очень опасного облучения одного из сотрудников. Вообще, на предприятиях атомной промышленности с 1999-го введен новый жесткий норматив — 2 сантизиверта в год. Таким образом, только за пятьдесят лет можно накопить пороговую дозу в 100 сантизивертов (100 рентген), при которой у человека может появиться лучевая болезнь. На пенсию, понятно, выходят гораздо раньше. Если говорить об облучениях, то большинство наших пациентов с этих предприятий получили основные дозы радиации до 60-х годов. Профессиональные заболевания, связанные с радиацией (лучевая болезнь, местные лучевые поражения), сегодня в России имеют примерно 1,5 тысячи работников атомной промышленности (состоят на учете у медиков) из 3 тысяч получивших лучевые заболевания. Ежегодно мы диагностируем 3 — 5 случаев таких профзаболеваний, причиной которых было радиационное воздействие.
— По разным причинам, но не от воздействия радиации. Медики и ученые тщательно контролируют ситуацию. Смертность чернобыльцев от сердечно-сосудистых, онкологических и других заболеваний в целом соответствует показателям в соответствующих группах населения по всей стране. Думаю, масштабное загрязнение окружающей среды промышленными отходами несравнимо опаснее для здоровья россиян, чем последствия чернобыльской катастрофы.
— С 50-х годов прошлого века, то есть за весь период работы нашей атомной промышленности, в Российской Федерации острая лучевая болезнь была диагностирована у 350 человек, из них умер 71 (включая жертв чернобыльской аварии). А всего было 3 тысячи случаев хронических радиационных поражений. Уточню, чтобы была понятна динамика: 21 пациент с диагнозом ОСТРОЕ РАДИАЦИОННОЕ ПОРАЖЕНИЕ поступил к нам в последние пять с половиной лет.
Но особенно тревожит то, что в других отраслях облучение работников происходит намного чаще, чем в системе Минатома. Прежде всего в нефтяной и газовой промышленности. Для контроля герметичности трубопроводов используются приборы с мощными радиоактивными источниками. Они и приводят нередко к беде. Вот последний случай, происшедший менее трех недель назад в Первоуральске Свердловской области. Два дефектоскописта проверяли герметичность газопровода. При завершении работы радиоактивный источник Иридий-192 из-за сбоя механизма не вернулся в свинцовый контейнер, а остался снаружи, может быть, даже выпал на землю (не знаю подробностей, потому что пострадавшего к нам так и не доставили). Один из дефектоскопистов, забыв правила, схватил источник пальцами. Точная доза общего облучения тоже не известна, но по расчетным данным она могла составить 100 сантизивертов (эквивалент 100 рентген). Не знаю, так ли это. У нас были пациенты, которые в подобных ситуациях получали на кисть, на пальцы облучение от 700 сантизивертов до нескольких тысяч. Это были сильные лучевые ожоги. Приходилось ампутировать пальцы.
Легасов просит главу правительственной комиссии Бориса Щербину доставить с предприятий Украины 2000 тонн свинца. Щербина звонит в Москву и требует 6000 тонн в течение двух суток. Кладёт трубку. «Лучше перестраховаться. А за объёмы не переживайте, Валерий Алексеевич, у нас сильная промышленность».
В дыре крыши четвёртого энергоблока видны светящиеся малиновым горящие фрагменты радиоактивного топлива и стержней. Крышка реактора лежит на боку, почти вертикально. Над блоком поднимается белый то ли дым, то ли пар. Всё ещё не оценён риск повторного взрыва.
Киевская и Брянская области. В зону катастрофы приезжают глава правительства (Совета министров СССР) Николай Рыжков и влиятельный член Политбюро Егор Лигачёв. Последний требует вернуть четвёртый блок в строй к ноябрьской годовщине Октябрьской революции. Директор станции Виктор Брюханов молча смотрит, как высокие специалисты по атому дружно кивают боссу, уже зная, что четвёртый блок нельзя восстановить.
Самолёт с комиссией приземлился в киевском аэропорту Борисполь. У трапа прилетевших встречает всё руководство Украины. Помятые костюмы, встревоженные лица. Кавалькада чёрных «Волг» и «Чаек» в сопровождении милиции выезжает в сторону Припяти. Начинает смеркаться.
Москва. В заседании актива Минсредмаша объявлен перерыв. Замдиректора «курчатовки» Легасов пьёт чай с учёным секретарём. В кабинет врывается замминистра Александр Мешков, скороговоркой сообщает о серьёзной аварии в Чернобыле, включении Легасова в правительственную комиссию и необходимости к четырём часам дня прибыть в аэропорт Внуково для отправки в Припять.
Мутации, происходящие с организмом, это не только выраженные изменения внешних или внутренних органов, самые опасные мутации происходят на клеточном уровне, что может проявляться, например, в омоложении болезней. К последствиям аварии в Чернобыле, можно отнести патологии щитовидной железы, желудочно-кишечного тракта, всплеск детской онкологии, не возрастные заболевания опорно-двигательного аппарата.
31 год назад произошла катастрофа, навсегда изменившая наш мир. Взрыв на 4 блоке Чернобыльской АЭС жестоко и доходчего объяснил человеку, что он — не король природы, показал, какой неотвратимой может быть вырвавшаяся на волю стихия.
Показать полностью… Сегодня, в этот памятный день, давайте вспомним тех людей, которые самоотверженно жертвовали собой, чтоб «мирный» атом не вошел в каждый дом Европы, а мы с вами могли не опасаясь выходить на улицу без дозиметра. Вспомним тех людей, чьи судьбы были покалечены той роковой ночью, тех кто лишился родного дома, родной деревни, родного города, тех, кто потерял близких, здоровье или даже жизнь.
Профессор Киндзельский выбрал иной метод лечения: внутривенно вводил в кровь стволовые клетки. В течение нескольких суток они выполняли функции костного мозга, затем умирали и выводились из организма. А тем временем собственный костный мозг больного отдыхал, выходил из криза, и человек постепенно выздоравливал.
Утром Зайцев начал пикет, но около 12 часов сообщил на горячую линию ОВД-Инфо, что его задержали охранники и отобрали плакат. Зайцев вызвал полицию и по приезду наряда написал заявление на охранников больницы по статьям 115 УК (умышленное причинение легкого вреда здоровью) и 149 УК (воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них).
Гражданка С. обратилась в ПФ с заявлением о досрочном выходе на пенсию. Она имеет статус чернобыльца и возраст в 51 год. Фонд рассмотрел пакет документов, предоставленный заявителем, и отказал гражданке. Хотя С. в общем и подходит под нормы, оговоренные в законе 1244-1 от 1991 года, но не соблюдалось одно из основных требований – наличие стажа не менее пяти лет.
В тот день она поехала на похороны коллеги мужа. Людмилы не было всего три часа. Когда она вернулась, Василий Игнатенко уже умер. Она успела с ним попрощаться: он всё еще был в специальной камере, где находился в последние дни. В цинковый гроб Василия Игнатенко положили в парадной форме, но босиком: ему не смогли подобрать обувь, настолько распухли ноги. Но облачили в парадную форму. Хоронили на Митинском кладбище в запечатанном цинковом гробу.
Она продолжала любить его всю жизнь. Каждый день, каждую минуту. Их дочь Наташа родилась в Москве раньше срока, после поездки Людмилы на кладбище к мужу. Рожала она у Ангелины Васильевны Гуськовой. С виду с девочкой было всё в порядке, но у малышки был цирроз печени и порок сердца. Врач сказала: дочь спасла свою маму, приняв радиацию на себя. Наташа скончалась через четыре часа, её похоронили возле папы.
В ту ночь была как раз смена Василия. Людмила услышала шум на улице и выглянула в окошко. Муж помахал ей рукой и велел отдыхать, ведь в шесть утра они будут уже отправляться в путь к его родителям в Сперижье. Он лишь сказал, что на АЭС пожар. Тогда ещё никто не знал о взрыве четвёртого энергоблока. Людмила смотрела на зарево на горизонте, пламя поднималось очень высоко.
Изменения были необратимы. Людмила никогда не забудет этих дней в московской больнице. Она видела, как мужу каждый день становится всё хуже. Радиацией были поражены все органы. Цвет кожи менялся от нормального к синему, бордовому, серому, потом это было уже не тело, а одна сплошная рана. Она меняла ему постель, приподнимала на кровати и каждый раз на её руках оставались куски его кожи.
Василий Игнатенко был родом из белорусской деревни Сперижье в Брагинском районе. Получил профессию электрика в Гомеле, работал в Бобруйске, откуда и был призван в армию. Служить ему довелось в пожарной части в Москве, а после демобилизации стал работать по специальности, полученной в армии. Работу нашёл в Припяти, всего в 40 километрах от родного села.
Легасов велел забрать три мешка зараженных вещей»
Супруг Ольги умер в 2005 году, семья живет на пенсию по потере кормильца, поскольку он имел официальный статус ликвидатора аварии на Чернобыльской АЭС. А вот доказать, что и дети пострадали от последствий этой трагедии, не представляется возможным. До недавнего времени детям Ольги отказывали даже в инвалидности, хотя и у дочери, и у сына множество достаточно тяжелых диагнозов.
Но у каждого, кто пережил Чернобыль, свои детали и свои моменты памяти. Ликвидатор последствий аварии на ЧАЭС Татьяна Рудник, например, рассказывает, что, уезжая из Припяти, взяла с собой одежду, которая стала впоследствии реальным источником опасности. Ведь никто не объяснял людям, что такое радиация и сколько мелочей нужно учесть, чтобы защититься от нее.
На память об этом событии остались фото. Разоренная Припять, в которой остановилось время, деревни самоселов, граффити, которые оставляют сталкеры в зоне отчуждения. Памятник ликвидаторам аварии. И фото колокола, который каждый год в ночь на 26 апреля звонит столько раз, сколько лет прошло с момента катастрофы. «Звон скорби. Остановись и склони голову. Перед тобою Древлянская земля в печали от ядерной катастрофы. Склони голову перед народом, который жил тут веками и как песок, рассыпался по всему свету. Боже, помоги нам грешным преодолеть эту беду», – гласит плакат, расположенный у мемориала памяти. Статья называется «Чернобыльский спас» – это икона, написанная вскоре после катастрофы. На ней – Спаситель, Богородица и архистратиг Михаил, а под ними – души умерших чернобыльцев и ликвидаторы аварии: пожарный в респираторе, работник станции, летчик, медсестра. На горизонте, за очертаниями взорвавшейся станции, виднеется зарево восхода, в небе летит звезда Полынь.
Интересно, что в 30-километровой зоне отчуждения радиационное загрязнение распространяется не одинаково – есть места «чистые» – там безопасно, а есть – «грязные», где дозиметры зашкаливают и находиться нельзя. Чернобыльский священник Николай Якушин, настоятеля храма Илии Пророка – единственного на чернобыльской закрытой территории, где время от времени служат, отмечает, что его церковь – это «светлое пятно», в то время как вокруг – достаточно серьезное загрязнение.
Врач-психиатр Георгий Савов работал в Чернобыле спустя два года после трагедии, в 1988 году. Он говорит, что у тех, кто находился тогда в Зоне, проблемы были не только с физическим здоровьем, но и с душевным. «Как психиатру мне приходилось принимать людей достаточно часто», – признается доктор.
План застройки Славутича Славутич
Пациенты умирали до 31 июля. Их похоронили на Митинском кладбище в Москве. Было создано групповое захоронение, возле которого был организован монумент. Тела укутывали в полиэтилен, клали в деревянные гробы, которые затем укутывали в полиэтилен, после чего запаивали в цинковые гробы. Потом могилы залили бетоном. Всего там сейчас тридцать могил. Из них три – символические. Это могила Владимира Шашенка, похороненного в Чистогаловке, Александра Лелеченко (тогда заместитель руководителя электрического цеха, он сбежал из припятской медсанчасти, чтобы помогать в ликвидации. В результате получил огромную дозу и умер в Киевской больнице седьмого мая), похороненного в Киеве, Валерия Ходемчука.
А задач таких было великое множество. Нужно было как-то организовать снабжение людей, оставивших большую часть денег, документов, лишённых, зачастую, даже заражённой одежды всем самым необходимым. Нужно было как-то начинать выплачивать деньги. Нужно было вывезти детей в лагеря на отдых, подальше от страшного организационного бардака и радиации. Нужно было продумывать организацию посещения Припяти покинувшими её жильцами. Словом, дел было невпроворот. Члены припятского исполкома так и называют этот жуткий период – «война». Они, не понимая, за что хвататься, делали всё подряд, страдая от жуткого стресса, перенапряжения, непрекращающихся упрёков простых граждан, имеющих и не имеющих отношения к Припяти, бюрократии.
Эвакуация учащихся ССПТУ №50, 54 км до реактора. 6 мая 1986 г. Будущий ПГРЭЗ.
А что же жители деревень? Здесь история куда сложнее. Молодёжь, как и всегда, стремилась к городам, она уехала и осталась жить в выделенных квартирах. А вот старики… Далеко не все старики захотели уехать. Да, они эвакуировались вместе со всеми, но многие из тех, кто был в силах ходить, старыми партизанскими тропами вскоре вернулись домой. Их прозвали самосёлами. Возвращались, в основном, в отдалённые сёла, не входящие в пяти и десятикилометровую зоны. По той простой причине, что некоторые из этих сёл попросту захоронили. Это был подлинный апокалипсис для местных. Дом, который помнил несколько поколений, безжалостно срезался бездушной машиной и закапывался в траншею.
Чернобыльская тетрадь
Где-то возле десяти утра собрали всех представителей предприятий и организаций города. Разъяснили обстановку, как действовать. Подробно об эвакуации, которую наметили на четырнадцать часов. Главная задача — не допускать выхода людей из домов, профилактика йодистым калием, мокрая уборка квартир и городских улиц.
Он вел себя в присущей ему манере. Вначале был тих, скромен, и даже чуть апатичен внешне. Колоссальная, мало контролируемая власть, вложенная в этого маленького сухонького человека, сообщала ему сладостное ощущение неограниченного могущества, и, казалось, он, как Господь Бог, сам решал, когда ему карать, когда миловать, но. Щербина был человек, и все у него произойдет как у человека: вначале подспудно, на фоне внешнего спокойствия, будет зреть буря, потом, когда он кое-что поймет и наметит пути, разразится буря реальная, злая буря торопливости и нетерпения:
Щербина был сравнительно спокоен. Но это спокойствие объяснялось не только выдержкой зампреда, но в значительной степени его недостаточной осведомленностью в атомных вопросах, а также неопределенностью ситуации. Уже через несколько часов, когда будут приняты первые решения, он станет кричать на подчиненных во всю силу легких, торопить, обвиняя в медлительности и во всех смертных грехах.
На площадку перед горкомом КПСС то и дело садились и взлетали вертолеты. Оглушающий грохот моторов мешал работе Правительственной комиссии. Но все терпели. Приходилось говорить очень громко, просто кричать. Щербина нервничал: «Почему не начали кидать в реактор мешки с песком?!»
Толя Кургуз был весь в ожоговых пузырях. В иных местах кожа лопнула и висела лохмотьями. Лицо и руки сильно отекли и покрылись корками. При каждом мимическом движении корки лопались. И изнурительная боль. Он жаловался, что все тело превратилось в сплошную боль.
Александр Акимов — начальник ночной смены четвёртого энергоблока. В трагическую ночь он стоял у пульта и следил за испытаниями — отработкой нештатной ситуации на четвёртом энергоблоке. После того, как наблюдающие поняли, что-то идёт не так и сразу же отключили главный насос охлаждения. Урановые стержни стали нагреваться. Цепная реакция активировалась. Сразу несколько стержней неожиданно опустились в активную часть реактора, однако мощность реактора не уменьшилась. Только после повышения мощности реактора в сотни раз Акимов нажал на кнопку аварийной остановки.
В «Чернобыле» также показана работа тех, кто пришёл в первые секунды тушить пожар и спасать коллег, жертвуя своими собственными жизнями, — рабочие ЧАЭС, пожарные, начальники охраны и многие другие. Подробную информацию о каждом из ликвидаторов и других жертвах техногенной катастрофы рассказали в «Книге Памяти ЧАЭС».
Анатолий Дятлов — заместитель главного инженера по эксплуатации Чернобыльской АЭС, который по официальной версии считается одним из виновных. Несмотря на облучение в достаточно серьёзные 390 бэр, его приговорили к десяти годам колонии общего режима. Через четыре года, после писем в его защиту и просьбой об освобождении, в том числе и от академика Андрея Сахарова, Дятлова досрочно освободили в связи с заболеванием.
«Чернобыль» от HBO правдоподобно и детально рассказывает о трагичной истории на ЧАЭС в 1986 году. Пугающие события катастрофы, показанные на экране, вызывают желание вновь заинтересоваться темой и узнать, как всё было на самом деле. Мини-фильм хвалят не только в России, но и на Западе: особенно выделяют внимательное отношение к главным героям, прототипами которых были реальные инженеры, ликвидаторы, пожарные и советские чиновники.
На момент катастрофы Людмила была беременна. Она не осознавала, какую угрозу её муж представляет для ребёнка. Её дочь Наташа прожила только пять дней: она родилась с пороком сердца и циррозом печени. Людмила Игнатенко получила двухкомнатную квартиру в одном из 20 «чернобыльских» домов на Троещине. Она выучилась на технолога пищевой промышленности и работала кондитером.
Радиологическая Больница 6 Чернобыль
В 1988 году Борис Щербина возглавил комиссию по ликвидации последствий землетрясения в Армении. Благодаря ему были привлечены международные спасатели — из Чехословакии и Австрии, имевшие в распоряжении тепловизоры для поиска живых людей и специально обученных собак. Все, кто был с ним в тот момент, замечали то, что из-за радиации, «которую он хлебнул в Чернобыле, иммунитета у него совсем не осталось». Умер Борис Щербина в августе 1990 года.
Бывший инженер ЧАЭС живёт с женой, детьми и внуками в городе Удомля (Тверская область). О событиях 1986 года он старается не говорить. Но одно его высказывание широко разошлось в СМИ: «Меня во многом обвиняют. Не всё, сказанное в мой адрес, считаю справедливым. Но в одном я виню себя сам: я всегда полагал, что главное в работе предприятия — это техника, а оказалось, что главное — это люди. Их значение я недооценил».
Новый виток трагедии развернулся на пятый день после первого взрыва, тогда стало понятно: если не предпринять решительных действий, то катастрофа унесет еще большее количество жизней и приведет к загрязнению значительных территорий в России, Украине и Европе.
В тюрьме Виктору Брюханову было тяжело. Дурная слава бывшего директора ЧАЭС долетала до мест этапирования гораздо раньше, чем там оказывался сам Брюханов. На главного виновника катастрофы выходила посмотреть вся зона. На зоне Виктор Брюханов начал учить английский язык и читал классиков русской литературы. Его освободили досрочно из-за проблем со здоровьем.
У Николая Фомина в 1988 году, после двух лет содержания под стражей, развился реактивный психоз (патологическое и временное изменение восприятия реальности и способов взаимодействия с окружением). Его отправили в Рыбинскую психоневрологическую лечебницу для заключенных. По настоянию родственников его перевели из тюремной больницы в гражданскую психиатрическую клинику в Тверскую область. Одно время он работал на Калининской АЭС.
Старший инженер реакторного цеха Чернобыльской АЭС первым заметил, что дальнейшее ускорение может сделать четвертый реактор плохо управляемым. У него даже произошел конфликт с Анатолием Дятловым, который настаивал на продолжении разгона реактора, что, по мнению специалистов, и привело к аварии.
Виктору Петровичу, как и многим его коллегам, удалось выйти на свободу досрочно по состоянию здоровья. Практически сразу после этого он вернулся в Чернобыль, где был тепло встречен местными жителями. В дальнейшем Брюханов продолжил работать в области энергетической промышленности Украины.
Вскоре Игнатенко и его коллеги были госпитализированы в тяжелом состоянии. Их самочувствие ухудшалось, поэтому пожарных отправили в Москву, в радиологическую больницу №6. Супруга Василия Людмила последовала за мужем. Тогда она уже знала, что ждет ребенка, но не представляла, что супруг может быть опасен как для нее, так и для еще нерожденного малыша.
Состояние Василия ухудшалось стремительно. Вскоре после госпитализации все его тело покрылось волдырями и ожогами. Несмотря на указания врачей, Людмила до последних минут находилась рядом с любимым, держала его за руку. Из-за контакта с облученным она должна была получить смертельную дозу радиации, но этого не произошло. Уже позднее выяснилось, что удар на себя приняла дочь Василия Игнатенко — она родилась на месяца раньше срока с врожденным циррозом печени и умерла через несколько часов.
Начальник химических войск Министерства обороны СССР был не просто одним из ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС, но еще и Героем Советского Союза, опытным военачальником, который прошел через Сталинградскую битву и участвовал в штурме Берлина.
АЭС, Чернобыль, Днепрогэс: Три сценария украинской катастрофы
Сообщение о поступлении запроса опубликовано на сайте НАТО. Там же размещён и сам украинский документ. Запрос, естественно, составлен на английском, он содержит 78 позиций. В русскоязычном сегменте интернета обратили внимание на те из них, что связаны с угрозой радиационного и химического заражения. В частности, Украина просит предоставить ей 31 тысячу дозиметров, 54 тысячи фильтрующих противогазов, 70 тысяч лёгких костюмов химзащиты и 6400 защитных комплектов для пожарных.
Поскольку Москва будет в положении обороняющейся и оправдывающейся стороны, не исключено объявление России террористическим государством с самыми разнообразными последствиями, вплоть до ограничения внешней торговли. За образец может быть взята программа Билла Клинтона «Нефть в обмен на продовольствие», которая позволяла Ираку продавать строго ограниченное количество нефти и жёстко ограничивала Багдад в возможностях распоряжаться полученными деньгами. В отношении России подобные рестрикции могут быть наложены на экспорт газа; а вот торговлю нефтью, металлами и продукцией высоких технологий (в первую очередь ядерных) Вашингтон постарается заблокировать полностью.
Также украинские спасатели хотят получить 10 полноприводных грузовиков грузоподъёмностью не менее 20 тонн, 70 пикапов-внедорожников и три десятка внедорожников Volkswagen Crafter DC. В эту же статью включены шесть машин разминирования с дистанционным управлением (типа МВ-10, Minewolf или Bazena), 31 машина радиационной и химической разведки, 32 дезактивационные машины.
Украинские власти, судя по всему, готовятся к масштабной техногенной катастрофе, которая может затронуть десятки тысяч человек из числа мирного населения. Об этом свидетельствует запрос Киева, направленный в Евроатлантический координационный центр реагирования на стихийные бедствия и катастрофы (EADRCC).
Инспирированные американскими спецслужбами теракты 11 сентября 2001 года унесли жизни без малого трёх тысяч человек. Почти три тысячи американских граждан были убиты, чтобы Вашингтон вышел на новый уровень глобальных возможностей. Если даже такие методы для них приемлемы – что мешает им пожертвовать некоторым числом жителей второразрядной страны-сателлита? Вопрос риторический. В политике морально-этические моменты не имеют никакого значения. В этой сфере роль играют только возможности – и готовность их использовать.
Просим разрешения убить трех людей! Прототип героя Чернобыля Ананенко раскрыл шокирующую правду о спасательной операции
Тогда мало кто объяснял опасность того, что случилось. «Мы только видели, как люди умирали, их сразу забирали в машины и отправляли в Москву в больницу. Там у врачей уже был опыт лечения лучевой болезни, потому что туда же привозили и тех, кто занимался испытаниями ядерной бомбы», – говорит Ананенко.
Алексей Ананенко вспоминает утро сразу после аварии. С его слова, было оно обычным. 26-летний Алексей вышел пораньше, чтобы успеть где-то поесть перед работой. «Единственное, что меня тогда удивило, что асфальт поливали пеной. Я тогда подумал, что произошло что-то серьезное. Поел, сел в рабочий автобус и поехал на станцию. Когда мы к ней подъезжали, я смотрю, а реактор валяется… Я сразу повернулся спиной, потому что понял, что сейчас идет сильнейшая радиактивная доза».
Тогда расплавленная лава в разрушенном реакторе прожигала бетонный фундамент и двигалась в заполненный водою подреакторный бассейн. Если бы она попала туда, произошел бы взрыв, который снес бы всю ЧАЭС, Украина и Беларусь превратились бы в безлюдную пустыню, а Европу загрязнила бы радиация на долгие и долгие годы.
Ему, молодому инженеру тогда впервые объяснили, как на самом деле выглядит человек, который получил смертельную дозу радиации. «Говорили, что там их кладут в отдельные боксы, одевают во все белое и никаких жен к ним не подпускают. Потому что любой чих для них может быть смертельным. Потому что радиация убила весь иммунитет», – вспоминает он.
Последнее время он путает слова и многое забывает, но не Чернобыль его догнал, а авария. Автомобиль сбил героя три года назад прямо на пешеходном переходе. Тогда врачи не давали даже надежды его супруге Валентине на то, что он сможет жить. Больше месяца в коме не прошли бесследно.
В тени Чернобыля: Подлинная история пожарного Василия Игнатенко и его преданной Людмилы
В ту ночь была как раз смена Василия. Людмила услышала шум на улице и выглянула в окошко. Муж помахал ей рукой и велел отдыхать, ведь в шесть утра они будут уже отправляться в путь к его родителям в Сперижье. Он лишь сказал, что на АЭС пожар. Тогда ещё никто не знал о взрыве четвёртого энергоблока. Людмила смотрела на зарево на горизонте, пламя поднималось очень высоко.
В тот день она поехала на похороны коллеги мужа. Людмилы не было всего три часа. Когда она вернулась, Василий Игнатенко уже умер. Она успела с ним попрощаться: он всё еще был в специальной камере, где находился в последние дни. В цинковый гроб Василия Игнатенко положили в парадной форме, но босиком: ему не смогли подобрать обувь, настолько распухли ноги. Но облачили в парадную форму. Хоронили на Митинском кладбище в запечатанном цинковом гробу.
Изменения были необратимы. Людмила никогда не забудет этих дней в московской больнице. Она видела, как мужу каждый день становится всё хуже. Радиацией были поражены все органы. Цвет кожи менялся от нормального к синему, бордовому, серому, потом это было уже не тело, а одна сплошная рана. Она меняла ему постель, приподнимала на кровати и каждый раз на её руках оставались куски его кожи.
Она всегда держала его за руку. И не обращала никакого внимания на запреты врачей. Ей казалось: она сможет его спасти силой своей невероятной любви. Она всегда думала о нём. А потом был День Победы. Раньше Василий мечтал показать ей салют в Москве. Вечером он попросил жену распахнуть окно, и тут же в небе стали распускаться огненные букеты. Он достал из-под подушки три гвоздики и протянул Людмиле: он обещал на каждый праздник дарить ей цветы. И тут уговорил медсестру купить букет для жены.
Она продолжала любить его всю жизнь. Каждый день, каждую минуту. Их дочь Наташа родилась в Москве раньше срока, после поездки Людмилы на кладбище к мужу. Рожала она у Ангелины Васильевны Гуськовой. С виду с девочкой было всё в порядке, но у малышки был цирроз печени и порок сердца. Врач сказала: дочь спасла свою маму, приняв радиацию на себя. Наташа скончалась через четыре часа, её похоронили возле папы.
